Эмигранты - Страница 21

Но настоятель не успел воспользоваться моим любезным предложением, потому как подошедший уже метров на триста галеон открыл пушечные порты. Вряд ли он станет стрелять сразу, подумалось мне, но рисковать мы все равно не будем. На поясе у меня с самого утра висел пульт радиоуправления миной, и, положив палец на кнопку, я рявкнул:

— Яйца к бою!

Эта команда предназначалась для расчета яичной пушки, то есть отца и сына Канава. По ней Кикиури нырнул в трюм и через несколько секунд вылез оттуда с короткой жестяной трубой в руках и затычками в ушах. Труба имела раструб, рукоятку и сошки. А Толя уже тащил небольшой ларец, на крышку которого была наклеена картинка из какого-то японского мультфильма. Она изображала голенастую страхолюдную тварь наподобие страуса, только вовсе без крыльев, но зато со здоровенным зубастым клювом.

Понятное дело, весь этот цирк предназначался для настоятеля, взирающего на происходящее в некотором обалдении.

Тем временем Кикиури занял позицию на носу, установил свою трубу на сошки и, зажмурившись, потянулся к спусковому шнуру. Зная, что сейчас произойдет, я отвернулся, открыл рот и зажал уши ладонями.

Ох оно и грохнуло, ох и сверкнуло! Настоятель тупо моргал, держась за мачту — скорее всего, он ничего не видел и не слышал. Довольный Кикиури скалил зубы, а я нажал кнопку на пульте.

Черт побери, подумал я через пару секунд. Из какой задницы росли руки у строителей этого галеона? Взрыв всего полутора килограмм аммонала в щепки разнес ему весь нос примерно до третьего шпангоута! И теперь там была здоровенная дыра, в которую могучим потоком хлынула вода. Причем инерция корабля здорово усилила этот процесс. И вдобавок от резкого торможения фок-мачта завалилась вперед и вправо.

Через несколько секунд вся носовая оконечность галеона скрылась под водой, затем на поверхности осталась только корма, где суетилось человек тридцать. Но "Карл Второй" недолго изображал из себя поплавок. Где-то через пару минут на месте взрыва остались только две шлюпки, причем одна была даже не перевернута, обломки рангоута и какие-то доски. И довольно много людей, цепляющихся за весь этот плавучий мусор.

Водоворот от ушедшего на дно галеона получился не очень сильный, он даже не перевернул шлюпку.

Я обернулся к настоятелю. Похоже, святой отец только сейчас проморгался после вспышки и начал хоть что-то видеть. То есть обнаружил отсутствие галеона.

— Что вы сделали? — возопил он.

— Утопил ваше корыто, — вежливо объяснил я и так очевидную вещь.

— Но там же был его преподобие каноник!

— Неужели? Никогда бы не подумал, что лица духовного звания могут быть столь неосторожными.

Я взял бинокль и присмотрелся к месту крушения.

— Скажите, дон Хосе одет в такую же одежду, как вы, только с золотым шитьем по воротнику?

— Да! Вы что, его видите?

— Вижу, — подтвердил я и крикнул:

— Вака!

Пожалуй, тут лучше сделать небольшое отступление. Итак, придумайте какой-нибудь хвалебный эпитет и опробуйте его со словом "молодой" или "юный". Получилось? А теперь вместо "молодого" подставьте "старый". Как-то оно стало немножко не очень, да? А вот сочетание типа "старая сволочь" звучит так, словно эти понятия были изначально придуманы для употребления вместе. То есть данные филологические тонкости подчеркивают, что с возрастом человек, как правило, становится только хуже. Особенно с таким возрастом, как у меня.

Поэтому я показал нашему лучшему стрелку Ваке цепляющегося за небольшое бревно каноника.

Ибо этот хмырь уже продемонстрировал, как он к нам относится. И глупо надеяться, что после купания это отношение изменится в лучшую сторону, да и рожа у него какая-то уж больно противная. А в случае его трагической гибели договариваться придется уже с доном Себастьяном, что импонировало мне куда больше.

Так что Вака вскинул карабин "Тигр" с оптикой. Грохнул выстрел, и у Испании стало одним каноником меньше.

— Вы убили его! — завопил поп, но ограничился только этим, то есть не стал ни на кого бросаться. Это хорошо, подумал я, человек демонстрирует нам наличие мозгов. И обратился к нему:

— Не подскажете, где в этом чудесном городке дом только что безвременно усопшего раба божьего дона Хосе?

— А… а… а зачем вам?

— Он же посмел посягнуть мало того что на герцога, но еще и на особу, приближенную к императору! По нашим законам сам посягнувший подлежит казни, это уже сделано. Кроме того, нужно разрушить его дом и отправить на каторгу родственников. И чего, спрашивается, вы смотрите на меня с таким удивлением — у вас что, другие порядки?

— Ваша светлость, у дона Хосе не было родственников на Филиппинах!

Ага, подумал я, меня уже титулуют как положено. Вот что значит всего два выстрела в нужное время и по соответствующим целям. Однако останавливаться на полпути — последнее дело, поэтому пришлось уточнить:

— Но дом-то есть? Вот и показывайте его мне, пока я не принял более радикальные меры. В конце концов, если разнести весь городок, то дом каноника наверняка тоже окажется разрушенным.

Настоятель внял моим доводам, и вскоре я уже рассматривал в дальномер особняк, вплотную примыкающий к единственной церкви городка — скорее всего, тому самому храму святого Франциска. Так, до цели тысяча шестьсот тридцать метров.

Тут у меня за спиной раздался выстрел, но уже не из "Тигра", а из барабанного ружья. Обернулся — это Вака сменил оружие и теперь пальнул во что-то на воде.

— Некоторые поплыли к "Победе", — пояснил наш старший артиллерист, — и я их отпугнул.